25 апреля 2015 года мы проснулись рано утром в шести километрах от глухого поселения Апшеронского района под названием Отдаленный Шпалорез. Стояла хорошая погода, небо было чистое, ничто не предвещало тумана или грозы. Это очень обрадовало меня, и на это была веская причина. Ведь двумя неделями ранее в горах прошли сильные снегопады, нетипичные для середины весны. Снеговая линия резко опустилась чуть ли не к поселениям, расположенным у реки Пшеха. По словам местных жителей, последний раз подобные катаклизмы сотрясали эти места лет шестьдесят назад. Две недели подряд в горах шли дожди, стоял густой туман, и солнечные лучи были лишены возможности растопить тысячи тонн снега, окутавшего огромные предгорные территории. У нас была попытка в такую пасмурную погоду взойти на хорошо известную вершину Спящий Черкес вблизи Отдаленного, однако непогода помешала планам, и мы смогли добраться лишь до озера Чеше, которое и так особо не впечатлило, так как было полностью под слоем льда (а лед под снегом) и вообще угадывалось с трудом. Однако теперь настал первый погожий день.

Снега по-прежнему в горах было много, однако мы надеялись, что он заметно подтает за время нашего пути к горе Аутль, на которую мы собрались делать восхождение. Этот маршрут был нам незнаком, карты так же у нас не было, тем не менее, мы имели относительное представление о расположении горы Аутль относительно других горных массивов. Множество раз мне ранее доводилось наблюдать эту небольшую скалистую вершину с горы Фишт, а также с хребта Нагой-Чук и горы Мессо, поэтому мы рассчитывали, что нам достаточно знать направление, по которому нужно следовать от поселка. Еще поздно вечером, прибыв в Шпалорез на старенькой автоматриссе, два раза в день курсирующей по чудом сохранившейся советской УЗК, мы решили пробежать несколько километров по каменистой дороге, перейти вброд реку Тугупс и выбраться к урочищу Казаевский барак. Заночевали мы недалеко от поляны, где тянется линия газопровода в сторону перевала Грачевского на высоте около 700 метров над уровнем моря.

Утром после небольшого перекуса около восьми часов мы тронулись в путь. Дорога плавно уходила в сторону лесистых отрогов Главного Кавказского хребта (далее КГХ), справа внизу шумела река Тугупс. В нижней части предгорья весна уже потихоньку вступала в свои права, на деревьях появлялась зеленая листва, начал робко возрождаться подлесок, казалось бы, полностью истребленный снегопадами в середине апреля. Эти снегопады сыграли с природой злую шутку – погибла вся свежая растительность выше определенного уровня, но подлесок, находившийся ниже снеговой линии, уцелел. Благодаря этому, наш переход из весны в зиму был не плавный, а резкий, граница между временами года оказалась резко выражена. Когда мы добрались до высоты всего 800 метров, уже появились на пути первые островки снега. Где-то недалеко впереди склоны отрогов были уже полностью в снегу. Стало ясно, что условия похода будут нешуточными. «Смотри, а вот здесь неплохое место для лагеря! И ручей неподалеку» - говорил мне спутник Илья – «когда поведем сюда группу, то можем остановиться именно здесь». Я фотографировал все удобные для ночевок места.

Это было очень важно, так как изначально наш поход задумывался как разведка перспективного туристического маршрута, который в советские времена был хорошо известен, а в девяностые годы его популярность была вообще сведена к нулю. Скоро дорогу стали пересекать полноводные ручьи, начинался сезон высокой воды. «Кругом ручьи, да и снега полно. От жажды точно не умрем» - думал я тогда.

Через некоторое время мы выползли в развилке, где основная дорога поворачивала на восток, а более узкая дорожка уходила в сторону синей табличке газопровода и круто поднималась вверх.

Илья показал мне этот, уходящий вверх, путь, и заявил, что нам, скорее всего, нужно подниматься туда. Это казалось вполне логично, ведь линия газопровода шла к Грачевскому перевалу, поднявшись куда, мы смогли бы увидеть Аутль и сразу же выстроить себе план восхождения. Подъем и вправду оказался крутой. В самом его начале мы фактически сразу обнаружили человеческие следы на снегу. Наверное, охотник поднимался. Снеговая линия осталась позади – белый покров лежал на земле сплошным одеялом. Солнце еще не поднялось высоко, и можно было ступать по твердой корке, не проваливаясь, тем не менее, глубину снега можно было легко узнать по глубине следов. И, да, глубина была неплохая, сантиметров пятнадцать. На середине подъема вдруг появился небольшой ровный участок, там снега было чуть поменьше. Чуть выше ситуация стала повеселее – подниматься становилось все сложнее. За оранжевой табличкой газопровода вдруг я остановился и обернулся назад.

Тотчас же перед взором открылся потрясающий вид на гигантскую Собор-скалу и вершину Шесси. Стало ясно, что мы почти подобрались к отметке 1300 метров. Все деревья, кроме высоченных пихт, стояли голыми, без листьев, ветки были присыпанные белым пушком. Добро пожаловать в настоящую зиму!

Вместе с тем абсолютно не было холодно, солнце уже начало понемногу согревать своими лучами все вокруг. Мы поднялись еще немного выше и вдруг попали на участок дороги, очень трудно распознаваемый под снегом. «Куда же идти, вправо, влево или вверх?» - спросил я Илью. «Вверх, куда же еще» - ответил он – «Мы все еще на отроге, а перевал дальше». «Разве?» - подумал я, однако решил последовать за Ильей. Человеческие следы уходили в другом направлении, мы же отправились строго наверх. Через несколько минут мы очутились на самой высокой точке длинного отрога. Так как Собор-скала осталась позади, нам нужно было следовать в противоположном направлении. Так мы начали спуск вниз.

Снежная корка все хуже удерживала наши туловища, под действием солнечных лучей она медленно разрушалась. Скоро ноги уже крепко увязали в белом покрывале леса и лишь с трудом вытаскивались обратно. Неожиданно впереди чуть выше пихт показался какой-то длинный силуэт. Подойдя ближе, мы убедились, что это вышка сотовой связи. Чуть дальше нам встретились новые метки газопровода и огороженные объекты, подходить к которым, было запрещено. Мы продолжали спускаться вниз. Вдруг между кустарниками мелькнула какая-то большая гора, выглядящая весьма сурово. А впереди все лучше просматривалась поляна с небольшой горочкой посередине, где был установлен памятник.

Это и был Грачевский перевал. Его высота около 1320 метров (на некоторых картах указана неверная цифра 1286). В самом низу мы увидели, пробивающуюся из под снега, дорогу (снег сдувается с южного склона ГКХ), которая спускается в сторону поселка Лазаревское. Ну и, конечно, та суровая гора, которую я заметил на подступах к перевалу, оказалась нашей целью. Каким же далеким казался этот могучий Аутль! На горе не было ни одного безснежного участка, даже в самом низу все было в снегу! Подъем на вершину казался непростым, наверху каждого из двух удобных для восхождения кулуаров был осложнен снежными козырьками, свисающими с краев скалистой стены. «И как же там пролезть?» - задумался Илья – «Возможно ли это вообще?». Меня же больше пока интересовал вопрос, каким образом подойти к вершине. Согласно отчетам, многие люди поднимаются на гору от урочища Стагоки, к которому нужно спускаться с Грачевского перевала по дороге, ведущей к морю. Я предложил Илье эту идею, но он ответил, что для этого пришлось бы сбрасывать много высоты. Действительно, лучше было бы искать к Аутлю, следую по ГКХ дальше. Единственное, что было пока непонятно, так это то, сильно ли понижается этот хребет перед горой. На Грачевском перевале кроме нескольких памятников находились еще и столик с лавочками. Там мы решили отдохнуть и немного поесть.

С этого места открылись великолепные виды на Лагонакское нагорье и Спящий Черкес. А замечательная погода предоставила хорошую возможность для фотосессии.

После перекуса мы пробежались и по памятникам, среди которых самый новый был посвящен олимпиаде 2014.

Наличие памятников на перевале не случайно – во время войны через перевал доставляли боеприпасы, а возле урочища Стагоки располагался военный госпиталь. Сами же боевые действия при этом до перевала не добрались.

План Ильи заключался в следующем – идти по макушке хребта пока не подберемся достаточно близко к Аутлю. Отсутствие листвы на деревьях было огромным плюсом, обеспечивающим хороший обзор. Снова тронувшись в путь, мы прошли немного назад по своим следам. Минут через десять после «вышки» резко свернули с удобного пути в лес вправо и стали довольно медленно (снег не позволял бежать) продвигаться в восточном направлении. Идти было достаточно приятно – никаких подъемов и спусков! Даже туристическая маркировка в некоторых местах присутствовала.

Слева внизу было отлично видно не имеющий названия хребет (я его называю «трехгорбый»), который разделяет реки Тугупс и Пшеху и полностью очерчен волоками.

Справа Аутль не пропадал из вида фактически ни на минуту.

На пути порой попадались различной формы гигантские пеньки, запомнить их было легко, они послужили бы хорошими ориентирами для путников. Было заметно, что эти места никем в последние годы не посещаются, это радовало. Я был в предвкушении лазания по глухим диковинным уголкам на границе Апшеронского и Сочинского районов.

Постепенно хребет начал поворачивать в южную сторону как раз к Аутлю. Однако сразу за поворотом нам сразу же пришлось сбрасывать высоту. «Главное чтобы недолго длился этот спуск» - надеялись мы тогда. Но спуск оказался продолжительным, его крутизна только возрастала. Аутль по-прежнему казался далеким и неприступным. «Может мы потеряли вершинки хребта?» - задумался я, озираясь по сторонам. Однако нигде кругом не было ни одной большой горы. Стало ясно, что ГКХ сильно понижается перед Аутлем, и для успешного восхождения на гору вообще не обязательно перед этим подниматься на перевал.

Вдруг чуть левее показалась небольшая полянка с проталинами, а чуть ниже был небольшой ручеек. В ряде мест пришлось проламываться через ветки. Почти сразу же мы потеряли из виду все панорамы, в этом был главный минус спуска. «Идти по листве, конечно, просто, но вот только где мы теперь?» - спросил я Илью. Он показал, что нужно продолжать спускаться. Деваться было некуда. Наконец, спуск стал еще круче, где-то внизу был выход из леса как будто на поляну. Оказавшись там, мы увидели множество камней, а под ними … дорогу! Накатанную каменистую дорогу, прямо-таки, магистраль по меркам этого леса! Мы не могли точно сказать, откуда она идет, однако появилось предположение, что это та самая дорога, с которой мы совсем недавно сошли, свернув по направлению линии газопровода в сторону Грачевского перевала. Слева от дороги продолжался крутой склон глубокой долины, а на другой стороне этой долины протянулся невысокий лесистый хребет, за которым торчала снежная голова массива Аутль. «Ну что, поднимаемся?» - предложил я Илье. Тотчас мы принялись уходить влево по этой старой дороге. Однако на обходе отрога ГКХ, с которого мы только что спустились, эта дорога повернула в сторону Грачевского перевала. Тотчас же стало ясно, что нужно было повернуть в другую сторону, а это направление ведет как раз в сторону Шпалореза. Пришлось возвращаться обратно к месту выхода на дорогу, а затем по этой же дороге продолжать спускаться вниз, сбрасывая все больше высоты.

«Ну хоть снега на дороге мало, заметно, что ездили» - радовался я этой временной передышке, свободной от увязания. Вершина Аутля сверкала на солнце, такой замечательный вид нельзя было не сфотографировать. «Гляди-ка, снежные козырьки тянутся непрерывной полосой, там просто не подняться, придется искать другой способ подъема» - вдруг заметил Илья. В общем, подъем наверх должен был получиться нестандартным.

Когда мы подошли вплотную к невысокому хребту, сплошь покрытому лесом, Аутль пропал из вида. Перевалить через горку казалось пустяковым делом, но для удобства мы решили это сделать, найдя какую-нибудь тропинку, уходящую вправо. Минут через десять вместо тропы нам удалось найти, уходящую в направлении макушки хребта, дорогу. «Качество ее не слишком хорошее, но заметно, что по ней заезжали лесовозы» - заметил Илья и предложил мне на всякий случай сфотографировать развилку.

Подъем по старой узенькой дорожке сперва не вызывал никаких трудностей. Даже снега на пути почти не было. Некрутые участки подъемов сменялись короткими удобными траверсами с отклонением на восток. Нам хотелось, чтобы мы не потеряли эту дорогу чуть выше, когда она окажется под снегом. Лес кругом казался диким и практически нетронутым. В таких местах может произойти внезапная встреча, например, с кабаном. Неожиданно дорогу преградило несколько упавших гигантских деревьев. Несколько минут мы перелезали через стволы, стараясь, чтобы колючие ветки не попали в глаза. В конце концов, усевшись на последнем упавшем стволе, я воспользовался возможностью посидеть и маленько передохнуть. А после вместе с Ильей я отправился дальше по дороге, все круче взбирающейся на хребет. Скоро вновь мы перешли снеговую линию, и продолжили глубоко проваливаться, изготовляя следы в глубоких залежах снега.

«Зато не заблудимся» - пошутил я – «Дорогу обратно наверняка найдем в экстренном случае». Слева между деревьями снова замелькали вершины Лагонакского нагорья. Ориентир, одним словом, замечательный. Немного дальше вдруг мы увидели на дереве надпись «НА АУТЛУ 89» и стрелку. «Значит, идем правильно» - заметил Илья. «А дороги, кстати, уже и не видно под нами. Может быть, она вообще кончилась?» - рассуждал я – «Впрочем, с такой надписью можно не волноваться пока».

Началась вторая половина дня. Мы добрались почти до самой макушки хребта. Идти, проваливаясь в глубокий снег, по-прежнему было тяжело. Я шел впереди, занимаясь производством следов, а Илья шел сзади и отдыхал, наступая в уже готовые дырки в снегу. Затем мы поменялись. Главный Кавказский хребет в районе горы Аутль не только понижается, но и расширяется, и становится трудно определить его центральную гребневую линию. По окончанию подъема я надеялся увидеть склоны Аутлю и сделать несколько отличных снимков, однако, когда мы выбрались на ровный участок пути, вместо горы перед нами раскинулся дремучий старый лес, до которого еще никогда не добирались лесорубы. Никаких панорам мы не увидели, если бы не следы, то вряд ли мне бы удалось с легкостью найти дорогу обратно. На хребте было множество небольших оврагов, расположенных в хаотичном порядке. К тому же лес казался совершенно однообразным – буки вперемешку с пихтами. Подобная комбинация «шахматных» узоров при отсутствии панорам (а у людей навигационных приборов) идеально подходит новичкам для того чтобы заблудиться. Но нас с Ильей не так уж легко было смутить. Зная, что гора Аутль является отрогом на южном макросклоне Кавказа, мы принялись искать линию макушки гребня, чтобы очутиться на противоположном склоне. К счастью, отрог ГКХ под названием Аутль, выше самого гребня хребта (интересный случай), поэтому с южного склона где-то в просветах между деревьями можно увидать нашу цель совсем близко. Тем не менее, было трудно понять, насколько Аутль удален от центра ГКХ. Это можно было выяснить, только перевалив через центральную линию гребня. Наличие возможности делать следы предоставляло нам еще один плюс. Оборачиваясь назад можно было контролировать направление, держась исключительно прямой линии и избегать плавных поворотов в ненужную сторону. Ну а благодаря хорошей видимости, можно было не волноваться по поводу верного направления – оставленная позади ровная цепочка следов указывала прямо в сторону Аутля. Не прошло и полчаса, как мы снова начали спускаться вниз. «Вероятно, сейчас выйдем к какой-нибудь речке» - предположил Илья. Заметив внизу окончание спуска, я резво кинулся вниз, стараясь делать большие прыжки, чтобы затормозить на поваленном дереве в самом низу. Закончив свой броско, вальяжно лег на это дерево, отхлебнул глоток воды и предложил сделать небольшой привал. В лесу было очень тихо. Как же здорово, когда у тебя есть возможность уехать из шумного пыльного города, и уже на следующий день отдыхать в такой глуши, где никто тебя не сможет найти. Огромные лесные массивы зимой всегда кажутся невероятно красивыми и просторными. Расстояния между деревьями такие большие, что по лесу можно гонять на больших бешенных слонах. Однако как только тает снег, сразу же начинает расти как бамбук самый настоящий бурелом, через который в конце лета невероятно трудно пройти даже скрючившемуся в три погибели человеку. По этой причине лучше всего посещать гору Аутль когда снег уже почти растаял, но подлесок еще не активизировался. Обычно это бывает в середине-конце мая. После отдыха я решил сделать пару фотоснимков этого диковинного леса, а также запечатлеть странный пень, по форме напоминающий лежачего верблюда.

Затем мы продолжили путь и снова начали пересекать овраги. Вдруг с правой стороны появились небольшие балки – рядом с нами были истоки реки. Но ручьев не было слышно, видимо, они оставались где-то ниже. Однако не прошло и десяти минут, как мы снова начали спускаться. «Все, сейчас будет река» - понял Илья и тут же обратился ко мне – «Я устал, давай делай следы».

Крутой спуск и правда, привел нас к реке, по-видимому, это был один из истоков Хаджуко (Удачная). Глубина, бушующего между снегами, потока была такой, что при броде пришлось бы замочить ноги. Противоположный берег отличался значительной крутизной, возможно, там было не забраться. Осознав такой порядок вещей, я остановился в нерешительности. «но наверное, исток близко, где-то наверху, ближе к нему и ширина меньше, да и глубина тоже» - тут же решил я и повел Илью вдоль берега в сторону повышения склона. Но как же это было сложно! При ничтожном градусе подъема гигантские трудности создавала самая большая за весь поход глубина снега. Действительно, в балках нередко снег скапливается в тени и не выветривается, иногда он может вообще не растаивать до конца до самого конца весны. Да что там говорить – впоследствии мне приходилось видеть в истоках Хаджуко снежники в середине июня! Наш подъем с Ильей превратился в настоящее испытание. Подъем казался долгим, муторный и очень трудоемким. Я постоянно смотрел на речку, надеясь, что скоро ее можно будет легко перейти, но река была все такой же глубины, и противоположный берег оставался таким крутым. Все чаще я останавливался после серии быстрых шагов и пытался отдышаться. В итоге я настолько устал, что Илье снова пришлось меня подменять. Наконец, мы не выдержали и решили перейти через исток. Да, чуть-чуть намочились, но зато появилась возможность снова выйти на относительно удобный участок склона. За речкой начался средней крутизны подъем через все такой же смешанный однообразный лес. «А выберемся ли мы сегодня до альпики?» - думал каждый из нас. Измотавшись, как следует, еще внизу, я заползал по снежному склону, уже совершенно не замечая усталости из-за полного безразличия. Хотелось полностью отключить все мысли и идти пока не стемнеет, а там лечь и провалиться в глубокий сон. Мы двигались по длинному отрогу, глубокие балки остались далеко внизу. Вдруг мне показалось, что идем не строго наверх, а траверсируем отрог, слегка на него взбираясь, и поинтересовался у Ильи, зачем идти таким образом. Он ответил: «Так мы не сможем взобраться на вершину из-за снежных козырьков, если пойдем по обычному маршруту. Наша задача взять левее и обойти гору по линии лугов». Через десять минут траверса среди громадных буков мы подошли к границе леса. Впереди возвышались громадные стены Аутля. Как близки они были на этот раз! Но так как искать обход, на ночь глядя, было бесполезно, мы решили отдохнуть и заночевать под гигантским деревом под сенью замороженной суровой горы. Расстелив на снегу пенки, мы отправились за дровами. Очень помогла цепная пила, которая удобная и компактная, с легкостью помещается в карман, при этом так же легко спиливает ветки деревьев. Также для комфорта мы постелили лапник, а затем принялись есть. Так как за день накопилась большая усталость, то не стали ждать наступления темноты, и сразу залезли в спальники и накрылись пленкой. Под вечер успел погореть костер, однако воду все же решили не кипятить, ограничились поеданием снега. С наступлением темноты я ненадолго проснулся. Погода оставалась хорошей, небо было такое же чистое, как и с утра. Приятно было проснуться и ощутить себя в диком тихом лесу. И только крутая скальная снежная стена с противоположной стороны немного запугивала. «Неужели завтра мы будем там наверху?» - думал я в предвкушении завтрашних подвигов.