Когда начался резкий спуск вниз по сужающемуся гребню, волнение охватило меня со страшной силой: «Наконец-то, сейчас начнется!» Цепляясь за ветки, еще не видя сам гребень, я уже представлял себе путь по его жутким зубцам, при этом находясь в предвкушении «торжества». Вдруг заросли передо мною расступились, спуск закончился. Внизу по обе стороны от обрыва простирались безлесные пространства, кое-где на этих лугах еще сохранился снег, однако из-за крутизны склонов до него было не добраться. Простояв перед подъемом на первый наиболее впечатляющий зубец хребта Отважных около двух минут, я понял, что окружающая обстановка не вызывает у меня такого страха, как в прошлом году: склоны по обе стороны явно меньше 90 градусов, скальная пила находится только в самой верхней части хребта, и хотя проход по зубцам, действительно, может быть сопряжен с риском для жизни, в целом, при очень осторожном прохождении есть высокая вероятность уцелеть. Одним словом, я был готов к прохождению участка, оставившего в прошлом году неизгладимый эмоциональный след в моей памяти, благодаря свой трудности. «Самое главное – не бояться и не делать резких ненужных движений» - сразу понял я, выходя на чрезвычайно узкий участок тропы. Сразу показались внушительные обрывы по обе стороны. Аккуратно принялся я заползать на первый зуб скальной пилы.

Первые десять секунд, разумеется, с непривычки мне было страшно, но, оказавшись на макушке зубца, видимо, в целях психологической защиты, произошло быстрое привыкание к условиям прохождения, и страх пошел на убыль. Год назад мне доводилось сильно страдать из-за наличия на хребте скрюченных сплетенных зарослей, однако в этот раз, казалось, я даже радовался их наличию, ведь, держась за ветки, гораздо меньше шансов улететь в пропасть. Самый сложный участок хребта Отважных по иронии судьбы находится в самом начале пути от конца спуска с горы Сахарной до лугов Малого Амуко. Он представляет собой несколько скальных шипов или зубцов, где можно двигаться лишь по узкой (меньше метра в ширину) тропинке, проложенной прямо по макушке гребня, причем с каждой стороны вниз уходят скальные стены. И, хотя, как я выяснил, огромная крутизна присутствует только в их верхней части, даже этой высоты более чем достаточно, чтобы разбиться насмерть, поэтому передвигаться по зубцам следует крайне осторожно. Кстати, на одном из зубцов следует вести себя особенно осторожно, так как в начале подъема на него практически нет веток, за которые можно держаться (но можно ухватиться за корневой выход, главное вовремя увидеть его). Я старался идти, как обычно, небыстро, не теряя бдительности. Скоро страх у меня практически ушел. По всей видимости, хребет Отважных «не любит» две категории туристов: тех, которые боятся (обилие негативных эмоций может препятствовать адекватному восприятию ситуации), а также тех, которые, наоборот, слишком развязано ведут себя в подобных местах и являются лихачами с неадекватно высокой самооценкой. «Не бояться, но и не расслабляться» - основное правило поведения на хребте Отважных. Наиболее узкая часть соединительного участка между Сахарной и массивом Амуко была мной пройдена достаточно быстро. За небольшим крутым спуском в зарослях лавровишни начался подъем, который после прохождения зубчиков показался очень легким и безопасным.

Макушку гребня покрывали деревья и кустарники. Стали все чаще появляться заросли рододендрона кавказского. «Ширина гребня тут уже не такая узкая, к тому же ветки помогают на подъеме!» - я был доволен тем, что мои опасения развеялись. Действительно, путь по хребту уже не казался мне таким трудным, как год назад. Хотя на этот счет у меня тоже появилась гипотеза – так как год назад мне доводилось бывать на Амуко в середине июня, а в этот раз двадцатого мая, то можно предположить, что гребень хребта еще не до конца покрылся зарослями, потому и кажется, что идти проще.

Погода продолжала оставаться солнечной, даже облака со стороны Фишта медленно уходили в сторону. В скором времени, продолжая идти по хребту, я вновь принялся спускаться. Вдруг на пальце левой руки мне удалось заметить небольшую ранку. Срочно пришлось надевать перчатку, так как в пути постоянно нужно хвататься за стебли ядовитых рододендронов. Но проще всего было пораниться от колючек других растений, которые росли кругом в изобилии. За спуском начался очередной крутой подъем. Конечно, он не мог сравниться с подъемом на гору Сахарную, но при этом он отличался не меньшей драматичностью. Поначалу на нем удавалось даже разгоняться до трех километров в час, так как тропа казалась хорошо натоптанной, однако чуть выше все изменилось, и подъем стал представлять собой жутко заросший путь. Прорубая себе дорогу в кустах, я постоянно шел, то на подъем, то на спуск, очевидно, разделительная вершина, представляла собой несколько миниатюрных горбов. Вдруг начался безлесный участок хребта, который я тут же узнал. И хотя деревьев там не оказалось, в обилии скрюченных кустарников этому участку было не отказать. Тропа же в этом месте сместилась фактически к краю левого обрыва, причем, шла она под наклоном в сторону обрыва, видимо, те, кто ее натаптывал, считали, что наиболее удобным способом прохождения является перемещение у самого обрыва, и, хватаясь за надежные ветки, можно участок с легкостью пройти. Наверное кому-то такой способ по душе, но я для большей безопасности избрал себе другую стратегию - не соваться к обрыву, а пробираться через кусты. «Пусть лучше мои ноги застрянут в зарослях, но зато заросли будут препятствовать моему падению и смещению в сторону обрыва» - думал я, и, наверное, был прав. Скоро снова передо мной появился лес, идти там стало несколько проще. Периодически мелькали в просветах между деревьями гора Бородавка и скалы Зеленые. Когда мне удалось достигнуть высшей точки наиболее высокого горба разделительной вершины, передо мной вновь показалась во всей красе гора Амуко. Впервые на хребте мне пришла в голову идея немного отдохнуть. Времени до заката оставалось еще много, а мне к запланированному месту ночевки на вершине Малого Амуко оставалось только немного подняться после короткого спуска с разделительной вершины. Во время короткого отдыха было сделано несколько фотоснимков, выпито несколько глотков воды из одной бутылки, и утеряна перчатка, защищавшая мой палец от яда рододендронов. Впрочем, эту перчатку я не брал с собой из дома, а подобрал на вершине горы Сахарной.

Когда отдых закончился, я начал задаваться вопросом, куда дальше идет тропа. За вершиной была пропасть, спускаться в нее было бы опасно. И все же, решив проверить этот вариант, осторожно я принялся слезать, очень крепко вцепившись в крепкие ветки. Через минуту поняв, что двигаюсь в сторону своей гибели, быстро выбрался обратно к месту стоянки на вершине. «Где же правильный спуск?» - терялся я в догадках. Так как сверху было трудно понять, куда именно под вершиной поворачивает гребень, а путь прямо оказался неверным, было решено попробовать спуститься немного правее. Не прошло и минуты, как тропа была найдена, оказалось, что она на спуске заходит в такие глухие заросли, что ее, действительно, можно сразу и не обнаружить. Согласно моим воспоминаниям из прошлогоднего похода, спуск перед заключительным подъемом, долгий и затяжной. Увы, оказалось, что это неправда и очередное искажение моей памяти. Я даже и не заметил, как быстро оказался внизу. Наконец, мне на пути попался снежник, но набирать снег в бутылку мне не хотелось, так как снег я рассчитывал найти выше на Амуко и заполнить им бутылки уже после того, как допью всю воду до конца. Гребень перед финальным подъемом, кстати, расширяется до рекордной отметки, теоретически это единственное место на хребте Отважных, где можно поставить палатку и ночевать. Видать, кто-то позаботился о туристах, и на всякий случай оставил там громадный кусок пленки, способный защитить от дождя. Хотя дождь в этих местах давно закончился (еще пару дней назад), в складках пленки еще сохранилась вода, количеством которой, осталось бы довольным какое-нибудь лесное животное.

«Опять подъем? А когда же уже начнется спуск с разделительной вершины?» - с досадой проворчал я, не догадываясь, что с нее я уже спустился. Тропа начала уходить вверх, сместившись в левую сторону от макушки гребня. Этот участок пути показался заросшим больше остальных на хребте. Помнится, кто-то называл еще хребет Отважных хребтом Дураков. Наверное, ради справедливости, можно назвать первую (зубчатую) часть гребня хребтом Отважных, а уже вторую (криволесную) хребтом Дураков. Учитывая, крайнюю веселость от постоянного вытаскивания ног из зарослей и постоянных движений головой чтобы не попали ветки в глаз, такое название подошло бы именному этому подъему. «Эх, снять бы здесь клип о прохождении группы туристов и пустить музыкальным фоном тему из «Деревни дураков»! Забавно бы получилось!» - думал я, напевая эту самую мелодию. Тем временем подъем становился все круче. «Это мне уже не нравится. Сколько же еще нужно подняться, чтобы потом начался длинный спуск, за которым должен начаться долгий и затяжной подъем?» - удивлялся я, но продолжал идти, так как деваться было некуда. Тропа шла постоянно вверх.

Лишь набрав около полутора сотен метров высоты от площадки с пленкой, я начал о чем-то смутно догадываться. Еще немного выше догадки стали казаться более реалистичными. Но надо сказать, что от непрерывного подъема через криволесье, я начал уставать, и, вот, в очередной раз, перелезая через какое-то дерево, часть ствола которого висела параллельно земле, я, оказавшись в полу сидячем положении, вдруг остановился, а затем расслабился и лег на висячий ствол, и в таком положении завис минут на десять. Это казалось большим наслаждением, можно было закрыть глаза и отдохнуть. Воду решил в этот раз не тратить.

Солнце, кстати, уже не припекало. Медленно наступало время вечерней прохлады. Когда закончился этот ленивый привал, мой путь продолжился. Скоро между деревьями опять мелькнули луга Амуко, они казались совсем близкими, это окончательно убедило меня в том, что спусков на пути до вершины Малого Амуко уже не будет. Слева от тропы был крутой обрыв, там внизу, на большой глубине леса уже не было, а простирались там горные луга, где находятся истоки реки Агва, возле устья которой мне доводилось ночевать меньше суток назад. Правый же склон казался более пологим, он был покрыт лесом, скал там я не увидел, там в самом низу на дне лесистой долины находятся истоки реки Ушхо, на орфографически левом берегу которой протянулся одноименный хребет. Слева внизу прямо под тропой уже мелькало альпийское разнотравье. Ближе к концу моего подъема тропа уже не шла по макушке гребня, а держалась на несколько метров ниже, траверсируя правый склон. Лес становился все более редким. Неожиданно мне показалось, что я потерял тропу. Без раздумий решил вернуться на макушку гребня, но подъем оказался весьма труден и даже опасен, пришлось подняться не до конца и оставаться на траверсе. Оказалось, что веток, за которые можно держаться, на пути уже было мало из-за редколесья, выбрав удобный участок на траверсе, где можно было держаться за ветки, принялся медленно продвигаться дальше наверх. Но вдруг чуть ниже показались признаки тропы. Ловко ухватившись за ветку, я спрыгнул на неудобный наклонный участок тропы, а затем отпустил ветку и тут же протиснулся вперед. Буквально в эту же минуту, двигаясь по тропе, мне снова удалось пробраться к макушке гребня прямо к границе леса. «Наконец-то!» - обрадовался я, разглядывая самую простую часть подъема к вершине Малого Амуко, где вообще нет ни одного дерева. Хребет Отважных Дураков остался позади.

Тропинка круто поднималась к вершине 1846 метров. Чтобы пройти туда от границы леса мне понадобилось не больше пяти минут. Двигаться по открытому пространству казалось очень легко, можно было смело разгоняться, и больше не нужно было вытаскивать ноги из сплетенных веток или волноваться из-за близости сразу двух обрывов. Виды с вершины Малого Амуко, как и в прошлый раз, меня поразили своим размахом и красотой. Но так как эти виды мне уже были знакомы, перед сном я решил внимательно осмотреть склоны Большого Амуко.

Очевидный подъем к этой вершине мне казался почему-то не менее опасным, чем путь по хребту Отважных. Подъем от седловины между Большим Малым Амуко состоит словно из четырех частей: внизу располагается участок крутых отвесных скал, чуть выше идет подъем через кусты, дальше располагается крутой взлет по узкому гребню в альпийской зоне, а чуть выше находится предвершинное выхолаживание. «Но может не так уж все там и сложно? Завтра утром проверю» - заявил я и начал устраиваться на ночлег. В качестве защиты от ветра, для ночевки мной была выбрана расположенная прямо у вершины небольшая ниша, усыпанная булыжниками. «Эти булыжники мне завтра как раз и пригодятся» - думал я доставая спальник и еду.

Так закончился первый ходовой день. Мне удалось засветло подняться от слияния рек Сочи и Агва к вершине Малого Амуко, набрав около 1700 метров высоты, и оставив позади себя великий и ужасный разделительный хребет. Это вполне можно считать неплохим походным достижением.

Рано утром я вытащил из рюкзака все крупные несъедобные вещи и на время похоронил их под грудой больших камней в неглубокой нише. «Вряд ли мое старье здесь кого-нибудь заинтересует, да и медведю будет нечем поживиться» - думал я, собираясь в дорогу. В рюкзаке у меня остались только продукты, вода и документы. Погода была просто замечательная. Пришло время взобраться на вершину Большого Амуко. Покинув травянистую вершину Малого Амуко, я начал спускаться в седловину через обилие скрюченных зарослей, точно таких же, что были на хребте Отважных. Сначала порой я замечал какую-то едва заметную тропинку в этих сплошных кустах, однако чуть позже, вероятно, сбился с нее. Спуск был очень крутой, скоро я даже порадовался наличию множества веток, ведь за них можно было держаться. Колючие заросли становились все гуще, нужно было беречь глаза. Поняв, что я отклонился с маршрута, решил взять немного левее. Не прошло и минуты, как я выбрался к отвесной гладкой стене Малого Амуко.

Оказалось, что южный склон этой горы очень крутой и обрывистый! Сорваться вниз на спуске в седловину было очень легко, поэтому тотчас же было решено вернуться к зарослям. Там весьма скоро была обнаружена тропинка, но складывалось ощущение, что по ней почти никто не ходит. Наконец, я выбрался из леса, осторожно спустился по голому участку склона и оказался на расширенном участке гребня (около 2-3 метров), где и располагается седловина. Сразу же возник вопрос, можно ли спуститься оттуда вниз к воде. Оба склона, и правый, и левый, отличались значительной крутостью. Однако правый мне понравился больше – на нем произрастало много деревьев, левый же склон был полностью лишен леса и изобиловал снегом. «Что ж, когда на спуске у меня закончится вода, попробую спуститься право, к реке Ушхо»

За седловиной мне предстояло набрать более ста метров высоты. Вершина казалась уже близкой, но я знал, что это обманчивое впечатление, и до самого верха мне еще ползти и ползти. Тропы, уходящую от седловины в сторону вершины, по-видимому, не было, поэтому было решено просто идти по гребню, никуда с него не сворачивая. Но едва начав подниматься, я сразу же уперся в скалу. «Интересно, обязательно ли туда нужно подниматься, или можно как-то обойти снизу?» - подумал я. В конце концов, решив, что взобраться на скалу довольно трудно, стал ее обходить справа и почти сразу же нашел в лесу какой-то мусор, а еще чуть дальше надпись на дереве «Антоха 2011».

Это меня немножко взбодрило, придало уверенности, что иду вроде как правильно. Скоро выяснилось, что скала слева не такая уж и маленькая, и я поймал себя на мысли, что, пытаясь обойти ее, я не поднимаюсь вверх по склону, а иду строго по траверсу, причем, склон становится все более крутым. Иногда прямо в лесу попадались снежники, приходилось их осторожно обходить, держась руками за ветки. Когда скальная стена закончилась, пришло время возвращаться на гребень. Но сделать это было весьма затруднительно, ибо наклон в этом месте достигал такой большой крутизны, что уже в самом начале подъема меня стал пронизывать страх, особенно на участках, где до веток ближайшего дерева просто было не дотянуться руками. Стараясь не смотреть вниз, я все больше набирал высоту, хватаясь за все, что попадется под руку, например, за травинки. А иногда даже приходилось буквально впиваться пальцами в землю, пытаясь расковырять в ней небольшие дырочки! Перед самым выходом на гребень мне вообще стало непонятно, как к нему лучше пробраться. Склон достиг наибольшей своей крутизны, и, пытаясь, определить какой из способов восхождения безопасней, около трех минут я ползал по этому участку взад-вперед. В итоге выяснилось, что все эти способы одинаково ужасны! Пришлось лечь на землю, держась ногами за ближайший ствол, схватиться руками за корневой выход, резко подтянуться и тут же схватиться за ветки колючего кустарника. В случае неудачи, пришлось бы падать довольно далеко. Но все обошлось.

«Может, лучше взбираться по скале? Узнаю на обратном пути» - думал я, снова оказавшись на гребне. Слева от меня был крутой склон, справа – тоже! А на узком гребне между обрывами росло много колючих искривленных кустов. Казалось, что началась «вторая серия» хребта Отважных! Но, во всяком случае, меня уже подобные препятствия не пугали. Подъем был достаточно простой. Неожиданно слева показалось относительно удобное место для спуска вниз в долину реки Агва. «Если бы не скользкие таящие снежники, перекрывающие ход вниз, за водой можно было бы спуститься и туда» - подумал я. Вершина постепенно приближалась, в просветах между ветками все отчетливо вырисовывали ее контуры. Потихоньку мне стали недоедать бесконечные кусты, хотя их ветки предохраняли меня от падения в обрыв. «Ничего страшного, скоро закончатся эти кучери!» - успокаивал я себя, глядя на альпийскую растительность немного выше по склону. Увы, добравшись до границы леса, я понял, что попал из огня да в полымя!

Скрюченные заросли остались позади, однако, после выхода в альпийскую зону начался настолько крутой участок подъема по сузившемуся гребню, что мне пришлось снова проявлять большую осторожность. На самом сложном участке гребня не росло ничего кроме низкой травы, за стебли которой особо не зацепишься.

Любой сильный порыв ветра, грозящий сбить человека с ног, может послужить причиной срыва. Единственное, что облегчает подъем и дает хоть какое-то успокоение – множество торчащих из травы камней, играющих роль ступенек. Поднимаясь, я старался не отвлекаться на страх и другие ненужные эмоции. Двигался быстро, не акцентируя внимание на близость двух обрывов и крутизну склона, задумываясь лишь о том, на какой камень поставить в очередной раз ногу. И все же эти несколько минут подъема казались вечностью. Когда впереди показался небольшой кустарник, крутизна подъема снова уменьшилась, и хотя гребень шире не стал, это было поводом для успокоения. Последний участок набора высоты показался совсем простым, по сравнению с предыдущими. Карабкаясь по склону, цепляясь за траву, при этом стараясь не терять бдительности, в итоге я выбрался на западную вершину массива Амуко и решил немного передохнуть. Таким образом, я оказался на гребне хребта Амуко, состоящего из нескольких вершин. До главной вершины мне оставалось пройти еще несколько десятков метров. Оглянувшись назад, я поразился пройденному пути. Насколько он был непрост! И, тем не менее, теперь я мог видеть вершину Малого Амуко далеко внизу, такие лесистые вершины, как Сахарная, Бородавка, Иегош, Скальна, Зеленые скалы, казались низкими и совершенно невпечатляющими. А за бескрайним лесным морем Сочинского района тянулась синяя полоса моря Черного, на берегу которого отлично были заметны высотные здания Адлера и Большого Сочи! «Вид на север тоже великолепен, но увидеть его смогу только поднявшись на главную вершину» - подумал я, вставая и надевая рюкзак после короткого привала.

По узкой непримечательной тропинке я принялся траверсировать склон хребта Амуко. Выраженного подъема уже не было. На всякий случай старался не подходить близко к левому обрыву, там внизу располагался огромный цирк, окруженный черными почти отвесными скалами. Не так давно мне доводилось лазить по западному гребню Амуко чтобы убедиться в его непроходимости без снаряжения. Действительно, мы с напарником тогда уперлись в сложную и очень опасную стенку, из-за чего нам пришлось развернуться и пойти обратно. Тогда стало понятно, что единственным путем на Амуко с запада является спуск с западного гребня и последующий траверс долины истоков Агвы до седловины между вершинами. Но все же после того похода меня продолжала терзать мысль – если каким-то образом удаться пролезть эту стенку, является ли дальнейший путь легким и безопасным. И только теперь, находясь на хребте Амуко, глядя влево вниз, я мог четко ответить, что нет. Действительно, западный гребень казался совершенно неприступным, крайне узким, а склоны его чрезмерно круты и обрывисты.

«Это, наверное, и есть вершина!» - подумал я, выбравшись на макушку крупного «пупыря», где валялись металлические обломки старого триангулятора. Чуть дальше на хребте просматривалась еще одна вершина примерно такой же высоты, однако, наличие триангулятора меня убедило в том, что главная вершина, все-таки, та, на которую я пришел. К сожалению, дома, зайдя в интернет, я понял что ошибся, так как вершина с триангулятором достигает 1918 метров, на два метра уступая следующей вершине, на которую я так и не сходил. Но все же, на мой взгляд, такая разница слишком незначительна для того чтобы не засчитать Амуко в список своих достижений.

С Большого Амуко виден почти весь Сочинский район, от побережья до самых крупных и труднодоступных вершин Кавказского заповедника. Больше всего мне понравился вид на Большую Чуру, отстоящую на 10 километров от вершин Амуко. Удивительно, хотя эта гора всего 2250 метров в высоту, даже на южном ее склоне в конце весны по-прежнему очень много снега. «Насколько жутко она смотрится. Нет, в одиночку я на нее точно не сунусь. Опасно, мало ли что случится» - подумал я тогда, и, скорее всего, был прав. Действительно, Большая Чура – вершина слишком далекая от населенных пунктов, туристы ее практически не посещают, да и все подходы к ней трудны, а значит, в случае беды, не на кого рассчитывать. На вершине горы Амуко я просидел (и даже пролежал) около двух часов. Погода была замечательная, поэтому спускаться очень не хотелось. Тем более что видами с вершины можно любоваться бесконечно!

После длительного перекуса воды у меня почти не осталось. Пришла пора отправиться на поиски удобного спуска к реке. Оставив позади вершину Амуко, после прохождения траверса, я стал аккуратно и осторожно спускаться на корточках по узкому крутому участку гребня. Каменные ступени отлично защищали меня от срыва.

Когда альпийская зона осталась позади, я снова оказался в густом криволесье. Скоро справа показалось то самое место, где вроде как можно спуститься к истокам Агвы. «Внизу много снега. Однако здесь явно порой кто-то ходит» - подумал я, и начал медленно съезжать вниз, оставляя макушку гребня позади. Склон оказался крутым, держаться за траву было неудобно. Увы, через несколько минут на моем пути возник снежник, который никак нельзя было обойти. И хотя можно было съехать вниз и не покалечиться, вероятность захода обратно была очень низкой. Пришлось снова взбираться на гребень и идти к седловине. Тотчас же я вспомнил про скалу, обход которой показался слишком непростым на подъеме. В этот раз нужно было проверить вариант спуска по самой скале. Первоначально путь был удобен, однако чуть ниже появились откровенно сложные места, где необходимо спрыгивать вниз на узкие скальные участки. «А если промахнусь?» - задумался я – «Нет, уж лучше пойду старым проверенным способом». Надо сказать, что спуск вниз на обходе скалы оказался проще, чем подъем, нужно было просто аккуратно идти вниз, хватаясь за ветки для большей безопасности, перед каждым шагом высматривая ближайшее дерево, за ствол которого можно ухватиться. Подъем по такому склону мне казался непростым только из-за редко стоящих деревьев в самом верху.

Выбравшись на седловину, я сначала решил попробовать спуститься в сторону истоков Агвы. И хотя возможность спуска мне показалась сомнительной из-за обилия снега, все равно хотелось попробовать. «До воды, скорее всего, не доберусь, но хотя бы узнаю, как можно выйти отсюда к западному гребню» - подумал я тогда. Подъем на седловину Амуко от истоков реки Агва в некоторых интернет-источниках расценивается как подъем категории 1А. Действительно, склон оказался непростым. Особенно трудно было обходить снежники, двигаться по которым без снаряжения было очень опасно. Дело в том, что в конце весны глубина снега на этих склонах уменьшается настолько, что зарубаться ногами в снег уже не представляется возможным. Поэтому для успешного спуска необходимо чтобы снег или снова выпал в большом количестве, или же растаял окончательно. Понятное дело, что до воды я так и не добрался – когда на пути возник снежник, который просто нельзя было обойти, мне пришлось развернуться. Снова оказавшись на седловине, я задумался: «А не набрать ли мне снега для растопки?» Но, хотя эта идея казалась весьма рациональной, мне все же было принципиально важно добраться именно до ручья, по крайней мере, для того чтобы знать, куда именно нужно спускаться в засушливый сезон. Так как вариант с Агвой провалился, оставалась надежда на спуск к истокам реки Ушхо. Склон к северу от седловины был лишен альпийских лугов, там всюду произрастал лес, да и крутизна этого склона казалась вполне приемлемой.

Но все же на горе Амуко, похоже, нигде нельзя обойтись без препятствий. Хотя спускаться было легко, достаточно скоро я понял, как тяжело будет подниматься с тремя полными бутылками. Местами склон отличался большой скользкостью, особенно там, где было много упавших листьев. Постоянно хватаясь за стволы, я уходил вниз все дальше, при этом то и дело, оглядываясь по сторонам, чтобы запомнить дорогу. Минут через пять крутизна склона стала резко увеличиваться, пришлось отклониться немного влево. Таким образом, скоро я вышел к обрыву глубокой балки. Остановившись, попробовал прислушаться, не шумит ли где-нибудь рядом вода. Затем, с досадой покачав головой, принялся спускаться дальше. Вдруг между деревьями мелькнуло что-то похожее на тропу. Тотчас же я увидел свежие медвежьи следы. С одной стороны это было хорошо, вероятно, косолапый спускался к воде, а с другой стороны не хотелось столкнуться нос к носу с диким зверем. На всякий случай я принялся громко разговаривать, покашливать, и при этом внимательно посматривать по сторонам. Склон становился все круче, казалось, что он вот-вот перейдет в отвесный. Почуяв опасность, я резко остановился. «Неужели я так и не выйду к воде? Куда же в таком случае шел медведь?» - подумал я и вдруг услышал где-то совсем рядом слева шум воды. Идти вниз было слишком опасно, путь по траверсу - тоже (так я пришел бы к обрыву, спрыгнуть с которого к ручью было бы с большим риском), поэтому оставалось забраться снова чуть вверх, а затем искать место, где можно спуститься в балку. Хорошо, что на ветках еще не было листьев, и противоположный склон балки можно было видеть издалека! Буквально через три минуты я заметил прямо в долине ручья крупный снежник. Достаточно быстро мне удалось пролезть через заросли к этому нагромождению снега, а затем схватиться за большую ветку дерева как за веревку, и, ступая по снегу, спуститься к воде.

Таких бурных ручьев, как Ушхо в конце весны я не видел уже давно. Подставленная под стекающую струю бутылка на полтора литра, заполнялась за считанные секунды! Хороший водопой для местной живности!

За истоком балка уходила резко вниз к порогам за слиянием ручьев. На другом берегу реки отлично просматривался спуск с горы Амуко к месту, где расходятся два маршрута, на вершину Скальна и на Большую Чуру. «Интересно, может, там внизу есть каньон с большими водопадами?»- подумал я, наслаждаясь нетронутой тишиной дикого и практически непосещаемого людьми уголка. Как же, все-таки, здорово, что в окрестностях Сочи еще остались места, где нет дорог, толп туристов и дорогих гостиниц благодаря труднодоступности самих этих мест!

Выпив около литра чистой горной родниковой воды, которую смело можно пить без всякой фильтрации, я снова наполнил бутылку, а затем решил еще немного отдохнуть.

Подъем обратно на седловину я преодолел без тягот и нигде не сбился с пути. Несмотря на груз, моя тактика «двигаться медленно, но без остановок» и в это раз сработала превосходно. Более того, я даже решил не останавливаться на седловине и сразу пошел к вершине Малого Амуко. «Еще одно восхождение на сегодня!» - посмеивался я в предвкушении долгого и приятного отдыха. И ни густые дебри, ни острые скалы, ни отсутствие тропы не смогли мне помешать подняться наверх без остановок и на одном дыхании. Выяснилось, что мои вещи как лежали под грудой камней, так и остались лежать, никто ничего у меня не спер в мое отсутствие. До заката оставалось около шести часов. В запасе у меня было довольно много времени, и так как покидать альпийские луга не хотелось, я решил себе устроить вполне заслуженную ленивую полудневку.

Расстелив на траве матрас, сразу же лег на него и начал внимательно рассматривать окрестные горные хребты. Вдруг откуда ни возьмись появились большие орлы и принялись летать прямо надо мной, совершая прямо в воздухе акробатические трюки. Сразу же был наготове фотоаппарат.

Каждый раз когда эти большие птицы подлетали прямо ко мне, возникал иррациональный необоснованный страх, что они кинутся на меня или, того хуже, унесут с собой (хотя это и невозможно). Около получаса любовался я орлиным полетом. Вот уж удивительные создания, за несколько минут они могут перебраться от Малого Амуко до Большого! Когда орлы, наконец, улетели, в воздухе раздались странные громкие звуки. «Это вОроны! Теперь они сюда летят!» Крупный большой ворон несколько минут кружил над Малым Амуко, высматривая остатки пищи. «Лети на Большой Амуко, я тебе там оставил немного недоеденного жира» - крикнул я ему. Устав наблюдать за птицами, наконец, я решил немного вздремнуть. Не прошло и двадцати минут, как новые громкие звуки заставили меня проснуться. Кто-то очень большой продирался через заросли прямо у выхода на луговую вершину недалеко от меня. «Так это медведь!»- обрадовался я и начал кричать, надеясь, что косолапый убежит по склону вниз, а я сверху смогу его сфотографировать. Тотчас послышалось очень громкое топанье убегающего зверя. К сожалению, медведь ушел не в сторону лугов у истоков Агвы, а в противоположную сторону, и увидеть его со стороны так и не удалось. «Неужели мне так и не дадут заснуть?» - подумал я, снова укладываясь. Минут через десять опять раздались какие-то странные звуки, на этот раз с южной стороны. Я резко встал и сразу же увидел трех человек, поднимающихся на Малый Амуко со стороны хребта Отважных. Увидев меня, они стали что-то громко мне кричать. Вид у них был не туристический, настроены они были весьма недружелюбно.

Трое незнакомцев оказались МЧСниками, они разыскивали пропавшего десять дней назад одинокого туриста с собакой. Шли они на Большую Чуру, откуда этот потерявшийся турист в последний раз созванивался с родственниками. Я разъяснил им, что ни туриста, ни собаку на Амуко не встречал. Тотчас руководитель компании МЧСников связался по рации с другой поисковой группой, прочесывающей в этот день хребет Иегош и разъяснил им обстановку. «Смотри, будь аккуратнее, как бы потом не пришлось искать тебя» - предупредили меня эти три человека, покидая мою стоянку, направляясь к вершине, откуда я только что пришел. «Хорошо, постараюсь» - сказал я им, и сразу принялся наблюдать за восхождением МЧСовской группы. Взобрались на вершину эти трое настолько быстро, что я был слегка шокирован. Наверное, и полчаса не прошло, как все втроем уже взгромоздились у вершинного триангулятора. Видимо, постоянные физические нагрузки, связанные с этой тяжелой работой, дают такой результат. Впрочем, ребята долго задерживаться на вершине не стали, и скоро принялись спускаться в сторону горы Большая Чура.

Под вечер мне стало даже немного скучно от постоянно бездействия, но идти на ночь глядя на хребет Отважных уже было поздно.

После тихой, но бессонной ночи, быстро собрав вещи, я отправился вниз к границе леса. Было около пяти утра, я надеялся пройти весь гребень до горы Сахарной целиком до наступления жары. Первая часть спуска была пройдена весьма бодро и легко. Выбравшись к пленке на перемычке, устроил небольшой привал с перекусом, а затем снова отправился в путь и начал подниматься на разделительную вершину. Идти было достаточно просто, места кругом были знакомые. Однако как только солнце стало подниматься над горизонтом, почти сразу стало очень жарко, и скоро я уже был весь в поту. Стал часто останавливаться, чтобы выпить немного воды. Из-за жары все больше у меня появлялась приятная усталость, захотелось снова лечь и заснуть. Но так как на хребте Отважных сон сопряжен с определенным риском, мне приходилось постоянно с собой бороться. Но дело в том, что на хребте Отважных невозможно не устать, пробираясь через заросли по узкому гребню между двумя обрывами, всегда тратишь огромное количество энергии. Больше всего меня пугало то, что наиболее опасный и узкий участок пути находится в самом конце. «Я и так как выжатый лимон, а в каком состоянии приползу к этим зубцам?» - крутилась у меня в голове тревожная мысль. Спустившись с разделительной вершины к началу «скальной пилы», я решил до конца осушить последнюю бутылку с водой, надеясь, что это придаст мне сил. Ну а потом, после подъема на Сахарную до родника можно и потерпеть, главное, что ничего опасного там уже нет. Неизвестно, как я себя бы чувствовал, не выпив воды перед подъемом, но не могу сказать, что моя усталость ушла полностью. Жара только усиливалась. Первое время, действительно, я взбодрился и, стараясь не терять бдительности, перебрался через пару узких скалистых зубчиков. Затем ситуация немного изменилась. Через несколько минут я снова был в поту, начал понемногу уставать, но изо всех сил принялся бороться с дремотой. Гребень становился все уже, отвесные стены с каждой стороны запугивали своей крутизной. В таких местах оступиться – значит, погибнуть. Я испытывал странное противоречивое состояние. Мной пыталась овладеть прогрессирующая приятная усталость, она как будто растекалась по всему телу, отравляя вирусом сна каждый орган и каждую конечность, сон словно пытался меня захватить своими извивающимися щупальцами, из которых я постоянно вырывался бл